Одна из особенностей душевнобольных заключается в том, что они не умеют лгать. Поэтому и в их рисунках и картинах нет места мистификации, лукавству, лжи. Впрочем, как и в произведениях мастеров самого высокого класса. Ни врачи, ни искусствоведы не могут сказать точно – является ли изобразительное искусство душевнобольных продуктом их болезни, или представляет собой творческую продукцию, равноценную произведениям здоровых художников.

Больной, часами сидящий в однообразной позе, молчащий или разговаривающий сам с собой, охотно берет кисть или карандаш и начинает свое таинственное изобразительное повествование. Причем большинство пациентов делают это едва ли не впервые в своей взрослой жизни. В первой четверти ХХ столетия немецкие психиатры реализовали несколько новых идей, касающихся лечения психических заболеваний. Одна из них – позволить больным, которые не обучались искусству, выразить себя с помощью художественного творчества. Приверженцем этой идеи был Ханс Принцхорн (Hans Prinzhorn).

Принцхорн получил философское, искусствоведческое и медицинское образование в университетах Тюбингена, Лейпцига, Мюнхена, Фрайбурга, Гейдельберга. Принцхорна влекло к себе искусство, но психическая болезнь первой жены заставила его заняться медициной. С 1919-го по 1921 год он работал ассистентом в психиатрической клинике Гейдельбергского университета, где и заинтересовался «патологическим искусством». Он одним из первых стал собирать произведения душевнобольных, в его коллекцию входили их картины, скульптуры, тексты (в настоящее время это собрание из 5000 работ находится в Гейдельбергском университете).

При многих ведущих европейских психиатрических клиниках в начале прошлого века создавали мастерские для больных, а позже – галереи и даже коллекции картин пациентов. В 1921 году Принцхорн прекратил работу в клинике и приступил к изучению глубинной психологии в психиатрической клинике в Цюрихе, а в 1922 году выпустил книгу «Изобразительное творчество душевнобольных» («Bildnerei der Geisteskranken»), где рассматривал такое творчество как отражение психологических конфликтов пациентов.

Позднее Принцхорн попытался организовать частный санаторий в Висбадене, но из-за финансовых трудностей это начинание не увенчалось успехом. Затем он открыл частную психотерапевтическую практику во Франкфурте. Но затея провалилась. Профессиональные и личные неудачи разочаровали Принцхорна. Он переселился к старой тетушке в Мюнхен и жил за ее счет. Правда, однажды у него возник честолюбивый план издания «Свободного национального культурного журнала». В 1932 году Принцхорн искал тех, кто поддержит его издание материально, обращался в том числе и к национал-социалистам, но везде потерпел неудачу.

Как сложились бы его отношения с новой властью трудно предположить, но судьба сама сделала выбор за Ханса Принцхорна. 14 июня 1933 года он умер в Мюнхенской больнице от тифа, которым заразился во время поездки в Италию...

Придя к власти, национал-социалисты вскоре приступили к реализации программы эвтаназии – убийства душевнобольных. Многие коллекционеры и психиатры, в том числе и сподвижники Принцхорна, подверглись репрессиям, а их коллекции были конфискованы.

Выполняя директиву руководителей НСДАП, директор гейдельбергской клиники Карл Шнейдер и представитель СА Хартмут Пистауэр осенью 1937 года занялись подготовкой выставки «Дегенеративное искусство» («Entartete Kunst»). Для экспозиции, наряду с картинами душевнобольных из коллекции Принцхорна, были подобраны и полотна современных художников, по темам, мотивам или манере исполнения близкие, по мнению нацистов, работам пациентов клиники. Тенденциозно составленный путеводитель пытался трактовать авангардное искусство как разновидность творчества психически больных людей, изыскивая аналогии в работах, представленных на выставке.

«Дегенеративное искусство» с большим успехом гастролировало по городам Германии. С конца 1937 года до весны 1941-го выставку увидели жители двенадцати городов – Берлина, Лейпцига, Дюссельдорфа, Зальцбурга, Гамбурга, Штеттина, Веймара, Вены, Франкфурта, Хемница, Вальденбурга и Заале.

С началом войны против СССР гастроли выставки прекратились, но картины не уничтожили – они были сохранены в пропагандистских целях, как наглядное свидетельство вырождения «плутократического искусства».

Лидия БОРИС

www.rg-rb.de